Якимов Иван Иванович привлек меня своей профессией. В его деле о гражданстве/натурализации было указано ”музыкант и скрипач”. Но еще интереснее был факт того, что он нашел работу сразу по прибытию – буквально через месяц. Ему тогда было 47 лет. Плюс в 1920х годах это было большой редкостью для русских иммигрантов.
Иван Иванович Якимов родился в Пeтербурге 11 июля 1878 года. Кто были его родители и как прошло его детство неизвестно. Нo образование Иван Иванович получил хорошее. В 1901 году он закончил Петроградскую консерваторию Императорского Русского музыкального общества. Адресная книга Петербурга 1901 указывает o его проживании на Большой Сампсониевскoй,47. Но пришла революция и как миллионы людей Иван Иванович решил покинуть Россию. Судьба забросила его сначала в Китай, где он прожил почти 6 лет. Но и там он не удержался. В 1925 году он решил перебраться в Австралию. Его ничто и никто не держал. Иван Иванович не был женат и детей у него не было. Он был свободен и полностью отдал себя искусству…
В Сиднее Иван Иванович стал известен как Yakimoff или иногда Akimoff John. Сначала он открыл бизнес в Сиднее на 169а Джордж стрит, где на протяжении нескольких лет ремонтировал, настраивал и создавал скрипки и виолончели. В 1941 году переехал в Ньюкасл, где работал в магазине Вильяма Пайлинг.
В конце 1940-х Иван Иванович вернулся в Сидней и работал по адресу 52 Филлип стрит в Сиднее. У него учились мастерству. К нему обращались за оценкой скрипок, даже предположительно скрипок Страдивари. «Самая дешёвая копия, которую я когда-либо видел'', - восклицал он, подняв руки вверх.
По примерным расчётам Иван Иванович создал в Австралии 40 скрипок. Одна из его скрипок датированная 1950м годом сегодня хранится в музее Пауэрхаус в Сиднее.
Умер Иван Иванович 11 января 1956 года в возрасте 78 лет. Похоронен на кладбище Руквуд в русской секции на средства церкви. На могиле нет ни надгробия, ни опознавательной таблички. Листья соседнего дерева регулярно опадают на могилу, создавая покров и оберегая историю жизни Иван Ивановича Якимова. Правда одну историю австралийские газеты для нас сохранили.[1]
--------------------
Пожилой русский мужчина положил сигару и потер руки об его длинный синий фартук. «Для вас я буду играть мой Амати с радостью[2]», сказал он, и осторожно поднял почерневшую 300-летнюю скрипку из стеклянного футляра.
Он подошел к центру комнаты и поднес инструмент к подбородку. Освещение было тусклым, и он с его очками в тонкой оправе на кончике носа и редкими седыми волосами, зачесанными назад, был похож на мастера игрушек, который вырезал маленького деревянного мальчика Пиноккио.
В комнате было тихо. Шум с улицы не проникал через окна. Он играл вальс Брамса. Ноты были мягкими и тянущимися, как старый коньяк. Было похоже, что они имели цвет. Я посмотрел на старика и встретил его взгляд на мне.
«Она, как мед с возрастом», сказал он, продолжая играть.
«Ты чувствуешь ее красоту? Ее звук тонкий и полный жизни. Никогда из нее не исходит резкого звука.»
У меня всегда вызывали восхищение музыканты, обожающие свои инструменты. Наблюдая за русским музыкантом с его скрипкой Амати, я понял его чувства, которые он испытывал к музыке. Закрыв глаза, он медленно играл в ритме вальса. Скрипка и музыкант слились в сумерках дня в одно единое. Последний низкий, сладкий аккорд умер, и мы оба молчали в течение нескольких минут. Память о музыке была с нами.
«Братья Антоний и Иеронимус Амати создали ее в 1623 году», сказал русский. «Две пожилых женщины привезли ее из Англии и продали мне.»
«Сколько она стоит?»- спросил я. «В Америке 1000 фунтов стерлингов. Здесь, возможно, 300 фунтов стерлингов.»
«Вы бы ее продали?»
«Нет, сын мой. Я стар, и эта редкая и красивая вещь для меня утешение. Видишь ли, я не женился, я один. У такого человека, как я, есть место только для одной любви, и это музыка». Джон Якимов поместил возлюбленную Амати обратно в стеклянный футляр и достал другой яркий блестящий инструмент.
«Этой я очень горжусь. Она сделана моими собственными руками и ее голос был сладким с первого звука, который она произнесла.» Он заиграл мелодию. «Она моложе, чем Амати и богаче звуком. С возрастом она будет великолепна. Я умру и другие руки будут держать её.» Джон сыграл немного не в тон.
«Пожалуйста, не вините ее. Вина была моя. Мои руки устали от работы».
Джон родился в Санкт-Петербурге и выучился на профессионального музыканта. В этом же городе он со скрипкой возглавлял собственный оркестр, выступая в концертных залах и садах города.
«Когда я достиг 30 лет я подумал, что, когда музыкант становится старым, и никто не хочет слушать его музыку, что у него останется? Тогда я научился делать скрипки из великого Chvalm. Я не начал поздно учиться. Музыкант должен повзрослеть, прежде чем он сможет оценить создание скрипки. Мальчики не могут научиться этому».
Джон указал на фотографию на стене. Я увидел на ней красавца с жесткой черной бородой. Он мог быть достоинством казачьего полка.
«Это я в 30 лет. Тогда я играл хорошо.»
«Тот, кто не знает музыки, не может создать скрипку, потому что он слеп и не видит». Диплом, который сегодня висит в тени на стене, Джону вручил его учитель, дав ему право называть себя «мастером скрипки».
Джон был счастливым человеком, но пришла революция. Он слышал первый выстрел в Санкт-Петербурге. «Тут, тут, тут, пулеметы звучат на каждом углу. Ты не знаешь, откуда идут звуки. Охранники стреляют по людям. Люди падают. Все это было очень жестоко, и я не мог согласиться с такими событиями. Через Сибирь я отправился в Шанхай, где жил некоторое время. Потом я приплыл в Австралию в 1925 году и стал гражданином.»
«Вы, наверное, очень старый», сказал я. «Было бы грубо спросить о вашем возрасте?»
«Это не грубо, сынок. Я - не девушка. Мне 65 лет, и я полон знаний. Я говорю на четырех языках».
С момента прибытия в Австралию, Джон живёт в Сиднее. Его рабочая комната находится на Филлип стрит недалеко от гавани. Там он создает скрипки и ведет реставрационные работы.
«Однажды ко мне попала редкая скрипка, которую сильно разбили. Я не спал в течение нескольких ночей, беспокоясь о том, как бы я смог отремонтировать ее. В 200-летнем клавесине я нашел необходимые кусочки древесины. С их помощью я восстановил скрипку, как если бы она никогда не была повреждена. И я был очень горд тем, что дал заново голос редкому инструменту».
Еще одна ценная скрипка разбилась в автокатастрофе. Она попала к Джону расколотая по частям. Он собрал ее по кусочкам, как головоломку. Джон получает всю древесину для ремонта из старых, выброшенных, никому не нужных континентальных пианино, так как Австралийская древесина для ремонта не подходит.
Свою первую скрипку Джон создавал четыре года. «Первый шаг только сделан», - сказал он. Красивый зернистый кусок турецкого клёна лежал зажатый в деревянных тисках. Из него получится задняя часть скрипки.
«Вы должно быть сделали сотни скрипок в свое время?» -предположил я. «Нет, нет, нет. Никто не может сделать больше, чем четыре скрипки в год и сделать хорошие скрипки. Иногда я не создаю так много, но музыкальные инструменты, которые имеют подпись «Джон Якимов, Сидней, из Санкт-Петербурга» имеют душу. Как только они приобретают форму из молчаливой древесины, я начинаю работать над тоном. Потому что я люблю и знаю музыку, я понимаю тон, как никто другой.» Когда Джон завершает скрипку, он лакирует ее сам. Эта работа, сама по себе, является искусством.
«В мое время в России нельзя было назвать себя мастером ремесла, если ты действительно не знал всё о нем. Мастер должен был быть в состоянии сделать всё сам.» Перед тем, как я ушёл, Джон снова взял в руки Амати.
«Я сыграю для вас Шуберта 'Аве Мария'.» Я слышал, как всемирно известные скрипачи играют этот номер, но никогда не получал так много удовольствия как от интерпретации Джона.
Джон проводил меня вверх по лестнице до уровня улицы. Шел дождь и было пасмурно. Он пожал мне руку и по-старомодному поклонился.
«Ты должен вернуться», -сказал он. «Мои скрипки будут опять играть для тебя.»
Я обязательно вернусь.
[1]
авторский перевод
статьи об Иване Ивановиче Якимове, опубликованной в газете «Smith's Weekly»
[2] Антонио Амати (около 1540
г. — 4 марта 1607 г.) был итальянским мастером, работавшим с 1560 по 1605 год,
младший сын Андреа Амати и брат Джироламо Амати , Антонио работал сначала со
своим отцом, а затем со своим братом в одной мастерской. В последнем он
усовершенствовал технику и стиль строительства. Около десяти лет они
подписывали свои работы латинизированными именами: «Антоний и Иероним Амати». https://ru.qaz.wiki/wiki/Antonio_Amati
https://www.findagrave.com/memorial/189918527/john-yakimov
(1950, February 16). The Sun (Sydney, NSW: 1910 - 1954), p. 5 (LATE FINAL EXTRA). http://nla.gov.au/nla.news-page24612192
Melody in Wood (1941, August 2). Smith's Weekly (Sydney, NSW: 1919 - 1950), p. 13.http://nla.gov.au/nla.news-article234601977
ЦГИА СПб. Фонд 361. Опись 1. Дело 4801- Якимов Иван
Violin and bow makers of Australia / text and photographs by Alan Coggins ; introduction by Michael Lea-2009- pg. 213